1588
7
Советская Россия 30-х годов только вставала на путь индустриализации, испытывала нехватку как материальных, так и высококвалифицированных трудовых ресурсов. Однако понимание того, что вокруг все наращивают военный потенциал, заставляло всеми возможными способами и несмотря ни на что развивать собственную боевую технику. Одну из важнейших ролей в этом играла отечественная разведка.
Добывающие органы
Вполне возможно, что разведка доставляла информацию по зарубежным танкам в таком виде. На фото один из вариантов Renault ZM.
Планирующим и контролирующим органом, обеспечивающим связь между военно-технической разведкой и оборонно-промышленным комплексом, стало подчиненное советскому правительству Военно-техническое бюро при Комитете обороны. В разное время в состав бюро и отдела входили Ворошилов, Молотов, Тухачевский, Орджоникидзе, Ежов и, конечно же, Сталин. Позже, в 1939 году, этот орган получил длинное наименование: Отдел научно-исследовательских работ и использования иностранной техники при Комитете обороны при Совете Народных комиссаров. В штат отдела входил 21 человек, подбором каждого из них занимался ЦК ВКП(б). Об особенностях подбираемого персонала может дать представление докладная записка Молотова к Маленкову от 28 июня 1938 года, в которой он просит
«ускорить подбор и командирование в Секретариат Военно-технического бюро восьми квалифицированных инженеров из числа лиц, допущенных к совершенно секретной и мобилизационной работе и знающих иностранные языки… обязательное требование – кандидат должен иметь высшее военно-техническое образование и состоять в кадрах РККА»
«ускорить подбор и командирование в Секретариат Военно-технического бюро восьми квалифицированных инженеров из числа лиц, допущенных к совершенно секретной и мобилизационной работе и знающих иностранные языки… обязательное требование – кандидат должен иметь высшее военно-техническое образование и состоять в кадрах РККА»
×
Одним из таких стал инженер Сергей Васильевич Петренко-Лунёв, закончивший электротехническое отделение Высшего технического училища в г. Карлсруэ и Военную академию. Петренко-Лунев владел венгерским, итальянским, немецким, румынским и французским языками, работал в свое время в качестве атташе в полпредствах Советского Союза в Германии и Италии.
В должности секретаря бюро инженер пробыл до мая 1937 года, после чего его арестовали, обвинили в шпионаже и расстреляли.
Интересно, что на профессиональном сленге военно-техническая разведка даже во внутренней корреспонденции именовалась «добывающим органом» и далеко не всегда характеризовалась с положительной стороны. Так, в сентябре 1938 года секретариат «жалуется» на разведчиков:
«…имеет место снижение качественной стороны работы наших добывающих органов: материалы продолжают поступать, но не в порядке реализации заданий Военно-технического бюро».
То есть агентура за рубежом работала, но не всегда по заданным программам и с общим снижением эффективности. В 1937 году из 16 заданий разведка не справилась с 7, а в следующем году не сработали по 23 заказам из 28. Велась статистика относительно количества материалов, переданной от разведки в промышленность: в 1937 года – 518, а в 1938 году – всего 384. В народных комиссариатах также вели собственную оценку ценности предоставленных данных: в 1936 году 48% данных были полезными, 29% — не представляющих интереса (остальное, видимо, было чем-то средним по значимости), в 1937 году это соотношение было 38%/32%, годом позже все ухудшилось: 17% и 55% соответственно. Отчетливо просматривается две причины: во-первых, типичное советское планирование без учета множества факторов, во-вторых, отголоски репрессий конца 30-х.
В должности секретаря бюро инженер пробыл до мая 1937 года, после чего его арестовали, обвинили в шпионаже и расстреляли.
Интересно, что на профессиональном сленге военно-техническая разведка даже во внутренней корреспонденции именовалась «добывающим органом» и далеко не всегда характеризовалась с положительной стороны. Так, в сентябре 1938 года секретариат «жалуется» на разведчиков:
«…имеет место снижение качественной стороны работы наших добывающих органов: материалы продолжают поступать, но не в порядке реализации заданий Военно-технического бюро».
То есть агентура за рубежом работала, но не всегда по заданным программам и с общим снижением эффективности. В 1937 году из 16 заданий разведка не справилась с 7, а в следующем году не сработали по 23 заказам из 28. Велась статистика относительно количества материалов, переданной от разведки в промышленность: в 1937 года – 518, а в 1938 году – всего 384. В народных комиссариатах также вели собственную оценку ценности предоставленных данных: в 1936 году 48% данных были полезными, 29% — не представляющих интереса (остальное, видимо, было чем-то средним по значимости), в 1937 году это соотношение было 38%/32%, годом позже все ухудшилось: 17% и 55% соответственно. Отчетливо просматривается две причины: во-первых, типичное советское планирование без учета множества факторов, во-вторых, отголоски репрессий конца 30-х.
В итоге появилась следующая жесткая резолюция Секретариата бюро:
«Добывающие органы НКВД, передавая в промышленность большое количество ценного материала, в основном не выполняют постановлений Военно-технического бюро (ВТБ), в которых фиксированы наиболее актуальные для нашей промышленности вопросы… Из года в год падает количество ценных материалов, поступающих от добывающих органов НКВД… Ежегодно поступает около … процентов материалов, не имеющих никакой ценности, которые только засоряют наши конструкторские бюро и лаборатории, отвлекая их от более важных работ…
Предложить НКВД… Перенести свое внимание на выполнение в первую очередь заданий ВТБ… Обратить внимание на качественную сторону передаваемого материала… Сосредоточить внимание добывающих органов на приобретении материалов в первую очередь на следующих отраслях военной промышленности: авиация, морской флот, артиллерия, пороха».
Несмотря на такую критику, эффективность работы «добывающих органов» в отдельных случаях поражала.
Здесь позволим себе немного отойти от центральной темы танкостроения и раскроем историю об освоении производства отечественного плексигласа – искусственного стекла. 8 мая 1936 г. на стол Молотову от разведки лег «материал о производстве искусственного стекла “Плексиглас”». Уже 9 мая этот доклада отправился народному комиссару тяжелой промышленности Орджоникидзе, а после всех согласований 9 августа того же года Институт пластмасс и трест «Союзхимпластмасс» получили срочное задание на разработку опытного цеха под плексиглас. Срок был беспрецедентный – 1 февраля 1937 году требовалось запустить цех. Надо отметить, что ранее Советский Союз хотел купить у немцев технологию производства искусственного стекла, но цена оказалась заоблачной – около 2,5 млн. марок. В итоге обошлись силами военно-технической разведки и затратами совсем других сумм.
14 мая 1938 г. на совещании в спецтехгруппе при наркоме оборонной промышленности констатировалось:
«Область применения плексигласа исключительно громадна для обороны страны: 1) авиапромышленность; 2) морское оснащение (рубки, иллюминаторы); 3) танкостроение; 4) очки летные и противогазы; 5) цветные сигнальные знаки на самолетах; 6) приборостроение… Необходимо немедленно приступить к проектированию нового завода».
А уже 21 сентября 1938 г. начальник спецтехгруппы информировал ВТБ:
«В августе 1938 г. завод К-4 сдан в эксплуатацию и освоил проектную мощность 100 т. стекла/год».
О том, насколько остро была необходима информация о новейших зарубежных танках, очень хорошо говорит отчет Наркомата среднего машиностроения за 1939 год. В нем руководство наркомата настаивает на получении чертежей общих видов (с разрезами) и узлов танков, более полном освещении сверхтяжелых танков, конструкций их смотровых приборов, приспособлений для подводного хождения, данных по пассивным и активным средствам противотанковой обороны, сведений об опыте применения танков в ходе нападения Германии на Польшу и на западном фронте. Вся разведывательная информация, поясняется в отчете, должна поступать в промышленность немедленно после появления в стране. Советский Союз активно готовился к войне моторов, и любые новости из-за границы были важны.
«Добывающие органы НКВД, передавая в промышленность большое количество ценного материала, в основном не выполняют постановлений Военно-технического бюро (ВТБ), в которых фиксированы наиболее актуальные для нашей промышленности вопросы… Из года в год падает количество ценных материалов, поступающих от добывающих органов НКВД… Ежегодно поступает около … процентов материалов, не имеющих никакой ценности, которые только засоряют наши конструкторские бюро и лаборатории, отвлекая их от более важных работ…
Предложить НКВД… Перенести свое внимание на выполнение в первую очередь заданий ВТБ… Обратить внимание на качественную сторону передаваемого материала… Сосредоточить внимание добывающих органов на приобретении материалов в первую очередь на следующих отраслях военной промышленности: авиация, морской флот, артиллерия, пороха».
Несмотря на такую критику, эффективность работы «добывающих органов» в отдельных случаях поражала.
Здесь позволим себе немного отойти от центральной темы танкостроения и раскроем историю об освоении производства отечественного плексигласа – искусственного стекла. 8 мая 1936 г. на стол Молотову от разведки лег «материал о производстве искусственного стекла “Плексиглас”». Уже 9 мая этот доклада отправился народному комиссару тяжелой промышленности Орджоникидзе, а после всех согласований 9 августа того же года Институт пластмасс и трест «Союзхимпластмасс» получили срочное задание на разработку опытного цеха под плексиглас. Срок был беспрецедентный – 1 февраля 1937 году требовалось запустить цех. Надо отметить, что ранее Советский Союз хотел купить у немцев технологию производства искусственного стекла, но цена оказалась заоблачной – около 2,5 млн. марок. В итоге обошлись силами военно-технической разведки и затратами совсем других сумм.
14 мая 1938 г. на совещании в спецтехгруппе при наркоме оборонной промышленности констатировалось:
«Область применения плексигласа исключительно громадна для обороны страны: 1) авиапромышленность; 2) морское оснащение (рубки, иллюминаторы); 3) танкостроение; 4) очки летные и противогазы; 5) цветные сигнальные знаки на самолетах; 6) приборостроение… Необходимо немедленно приступить к проектированию нового завода».
А уже 21 сентября 1938 г. начальник спецтехгруппы информировал ВТБ:
«В августе 1938 г. завод К-4 сдан в эксплуатацию и освоил проектную мощность 100 т. стекла/год».
О том, насколько остро была необходима информация о новейших зарубежных танках, очень хорошо говорит отчет Наркомата среднего машиностроения за 1939 год. В нем руководство наркомата настаивает на получении чертежей общих видов (с разрезами) и узлов танков, более полном освещении сверхтяжелых танков, конструкций их смотровых приборов, приспособлений для подводного хождения, данных по пассивным и активным средствам противотанковой обороны, сведений об опыте применения танков в ходе нападения Германии на Польшу и на западном фронте. Вся разведывательная информация, поясняется в отчете, должна поступать в промышленность немедленно после появления в стране. Советский Союз активно готовился к войне моторов, и любые новости из-за границы были важны.
В интересах среднего машиностроения
Рассмотрим подробнее, какие ценные материалы поставляли на Родину «добывающие органы» НКВД для танкистов.
Особое значение имели контакты с Великобританией, у которой даже удалось вполне официально выкупить несколько образцов бронетехники. Но разведка СССР также доставляла немало интересной информации по нелегальным каналам. Кандидат исторических наук Владимир Васильев в цикле статей в «Военно-историческом журнале» рассказывает, что у англичан удалось раздобыть секретные данные о передовых технологиях производства брони. Vikkers тогда вел работы по цементированной хромо-никеле-молибденовой броне, нюансы которой попадали на стол как руководства советской разведки, так и инженеров-танкостроителей. Добывали не только секретные документы, но и вполне готовые образцы – в 1938 году в СССР переправили кусок 5-мм брони Гадфилда размером 820 на 530 мм. Химический анализ представил достаточно полную картину состава британской заготовки, но технические возможности производства не позволяли в то время организовать выплавку подобной стали. Только в 1941 году на танке Т-50 впервые появились траки из сплава Гадфилда.
Особое значение имели контакты с Великобританией, у которой даже удалось вполне официально выкупить несколько образцов бронетехники. Но разведка СССР также доставляла немало интересной информации по нелегальным каналам. Кандидат исторических наук Владимир Васильев в цикле статей в «Военно-историческом журнале» рассказывает, что у англичан удалось раздобыть секретные данные о передовых технологиях производства брони. Vikkers тогда вел работы по цементированной хромо-никеле-молибденовой броне, нюансы которой попадали на стол как руководства советской разведки, так и инженеров-танкостроителей. Добывали не только секретные документы, но и вполне готовые образцы – в 1938 году в СССР переправили кусок 5-мм брони Гадфилда размером 820 на 530 мм. Химический анализ представил достаточно полную картину состава британской заготовки, но технические возможности производства не позволяли в то время организовать выплавку подобной стали. Только в 1941 году на танке Т-50 впервые появились траки из сплава Гадфилда.
Французская танковая промышленность, несмотря на режим секретности, нехотя поделилась с советскими инженерами тактико-техническими характеристиками и фотоиллюстрациями легких танков Renault ZM и VM, а также плавающего Laurent. Документы оказались в распоряжении танкостроителей в апреле 1937 года. Нельзя сказать, что имели место некие прямые заимствования с советской стороны, но немалый интерес вызвали нестандартные французские решения: трансмиссия на левом борту (Renault VM), резиновые блоки в качестве амортизации опорных катков, а также литой корпус Renault ZM. Также были изучены ранее полученные данные по среднему французскому танку B1, Renault C2 и VO. Мало того, есть данные, что на Мариупольском машиностроительном и Ижорском металлургическом заводах проводили испытания образцов брони корпуса и башни танка Renault VM. Как и в случае со сталью Гадфилда, разведка из Франции предоставляла промышленности не только документы и фотографии.
С американской стороной как одной из ведущих в свое время танкостроительных держав советскую военно-техническую разведку многое связывало. Прежде всего особый интерес к скоростным машинам Уолтера Кристи. Не всегда это было полезно. Так, с конца 1935 года из США приходят вести о разработке танка, подвешивающегося под фюзеляж самолета, а также способного перемещаться на комбинированном колесно-гусеничном ходу. Начальник разведки Красной Армии Семен Урицкий пишет по этому поводу Клименту Ворошилову:
«Мной получена от нашего американского резидента телеграмма, касающаяся известного конструктора танков Кристи, с которым ведутся переговоры о постройке и приобретении его танка для подвески к самолетам… По имеющимся данным, Кристи готовых танков не имеет, а приступает лишь к сборке подвесного танка».
Материалы по машине М.1933 были переданы на Харьковский паровозостроительный завод, но серьезного продолжения не нашли. В Советском Союзе и без идей Кристи вели опыты по «летающим танкам», подвешивая бронетехнику под фюзеляж ТБ-3. Помимо данных о машинах Кристи, танкостроители получали чертежи принятых на вооружение в США танков М2А1, М2А2 и Combat Car M1. В частности, особый интерес вызвали резинометаллическим гусеницы, материалы по которым очень рекомендовали переосмыслить и организовать производство. Кроме этого, в портфолио нелегальной резидентуры была информация по параболическим рефлекторам танковых фар и конструкции штыревой антенны радиостанции – эти разведданные легли в основу аналогичных отечественных разработок.
«Мной получена от нашего американского резидента телеграмма, касающаяся известного конструктора танков Кристи, с которым ведутся переговоры о постройке и приобретении его танка для подвески к самолетам… По имеющимся данным, Кристи готовых танков не имеет, а приступает лишь к сборке подвесного танка».
Материалы по машине М.1933 были переданы на Харьковский паровозостроительный завод, но серьезного продолжения не нашли. В Советском Союзе и без идей Кристи вели опыты по «летающим танкам», подвешивая бронетехнику под фюзеляж ТБ-3. Помимо данных о машинах Кристи, танкостроители получали чертежи принятых на вооружение в США танков М2А1, М2А2 и Combat Car M1. В частности, особый интерес вызвали резинометаллическим гусеницы, материалы по которым очень рекомендовали переосмыслить и организовать производство. Кроме этого, в портфолио нелегальной резидентуры была информация по параболическим рефлекторам танковых фар и конструкции штыревой антенны радиостанции – эти разведданные легли в основу аналогичных отечественных разработок.
Как известно, американское наследие не самым лучшим образом сказалось на некоторых конструктивных особенностях лучшего танка Второй мировой войны – Т-34. В частности, атавизмом можно считать подвеску танка по типу Кристи. Здесь советская разведка могла изменить ситуацию. Перед самой войной наркому обороны Тимошенко доложили о результатах испытания немецкого T-III, по итогам которых он предложил заменить сложную и громоздкую подвеску Т-34 на торсионную. Но не сложилось. Впрочем, это несколько другая история.
Продолжение следует…
Продолжение следует…
Источник:
Ссылки по теме:
- Идейно вредные произведения: список музыкальных групп, запрещенных в СССР
- Советская Москва глазами художников
- Леонид Ильич на работе и дома: 40 ярких фотографий брежневской эпохи
- Приключения Хрущёва за границей
- 35 ностальгических фото СССР 1980-х годов
Новости партнёров
реклама
так что не нужно говорить, что мол просто скопировали.
Разведка конечно воровала все что не прибито гвоздями к полу, но и без нее у СССР вполне легально были все новейшие образцы немецкой техники (ну они считали что дикие варвары не способны что-то подобное сделать) кстати специалисты из СССР обвиняли фрицев что они не все им показывают, они не хотели верить, то T-3 и T-4 это и есть самые тяжелые танки вермахта
а так... ну все разведки все воруют, для этого их и держат во всех странах
А Израиль, что. Тоже тупые? Посмотрите какая подвеска на Меркавах. Пружинная, по "типу Кристи". А ведь они изучили все подвески - часть танков им поставлялись, часть они захватили у арабов.