Деменция: взгляд изнутри

В кабинете директора сидят два ее зама и методист. "Надо что-то решать с Ниной Александровной",- решительно сказала директор. "Там, мне кажется слабоумие конкретное. Да, я понимаю, что она вся заслуженная-перезаслуженная, но и из ума она уже выжила, уж извините меня за такую откровенность".

Замы и методист согласно закивали. Студенты ее почти не слушают, формулы она пишет на бумажке и с этой же бумажки читает. Задачи проверяет от балды. А студенты-то тоже не дураки…

- Татьяна Дмитриевна, давайте пока не будем ее трогать. Нового преподавателя сейчас все равно нет. – сказала заместитель по учебно-методической работе.

- Да, я согласна, пока ее трогать нельзя. Иначе оргхимия останется вообще не прикрытой… - включилась в разговор заместитель по воспитательной работе. А со студентами мы работу проведем.

Методист кивала головой, соглашаясь со всеми.

- В общем так, как только находим подходящего преподавателя, с Ниной Александровной расстаемся сразу! – подвела итог директор.

Нина Александровна жила в уютной однокомнатной квартире новенького пятиэтажного дома. Одна жила. Муж умер более двадцати лет назад. Но она его и не вспоминала. Забыла. Раньше фотографический портрет Вадима Васильевича всегда стоял на шифоньере, на верху, на самом видном месте.

- Что тут за картинка? Мужик какой-то… Вот уж мне сейчас не до мужиков! – раздраженно подумала Нина Александровна, порвала портрет и выбросила обрывки с балкона.

Потом, она полезла за конспектами занятий. Но, Нина Александровна забыла это название. Она назвала это «нужные бумажки». Но, черт их знает, какие они нужные, а какие нет! Кружочки и какие-то каракатицы с латинскими буквами… Не помню! Где начало… С чего лекцию начать?... А какая разница, они же должны знать молекулы… Органическая химия – это ведь химия органов. В желудке своя химия, в печени – своя… И так далее… Объясню как-нибудь…

Педсовет Нина Александровна пропустила. Пришла на работу 1 сентября. Тот день был не учебным. Студенты в актовом зале показывали концерт. Она сидела в первом ряду и плакала… Нет, не от грусти, а от того, что студенты – это святые мальчики и девочки, которые стараются сделать хорошо им, педагогам.

… 3 сентября у Нины Александровны был первый урок в этом учебном году. У какой именно группы и какой специальности, она не помнила. Пришла она вовремя. Группа состояла только из девушек. Парней-студентов не было. Урок – это значит говорить и рисовать на доске. Это Нина Александровна помнила точно.

- Здравствуйте, мои хорошие! – поприветствовала она группу. – Давайте начнем заниматься!

- Органическая химия – это химия наших внутренних органов. Формулы простые – кружочки с латинскими буквами и неправильные формулы тоже с латинскими буквами. И нарисовала на доске.

Нине Александровне не была понятна такая реакция студенток. Кто-то громко хохотал, кто-то усмехался, прикрыв рот ладошкой. Одна девушка вышла куда-то из кабинета, даже не спросив разрешения. Буквально через несколько минут, в кабинет зашла заместитель директора по учебно-методической работе и села на заднюю парту.

Нина Александровна особо не встревожилась. Она продолжала занятие.

- Вот если к этому кружочку прибавить еще одну полосочку, а так же букву Y с цифрой 2, то мы получим двойную формулу желчных протоков!

- Нина Александровна, разрешите вас на минутку! – вежливо и несколько слащаво попросила замдиректора.

В кабинете директора, Нину Александровну попросили написать заявление об увольнении. Она не возражала. Не слушающейся рукой, она медленно вывела: «Пршу волить иеня по С.Ж. с …». Подпись «Нина А.».

Вот теперь Нина Александровна стала полноправной пенсионеркой и свободным человеком.

Сын Нины Александровны Альберт и его жена Жанна. Вечер, кухня.

- Алик, а ты вообще замечаешь, что с твоей мамой неладное творится?

- Жанна, не начинай. Всё я вижу. Ну а что, она сама себя обслуживает, в магазины ходит, готовит. Мы ей помогаем.

- Ну смотри, Алик, если она дом взорвет…

- Да прекрати, в конце концов, что уж ты ее за дуру-то считаешь?!

- Все, Алик, закончили, я тебе все сказала!

Алик опять звонил. Завтра прийти собираются с этой своей девицей и с мальчишкой. А я им готовить, что ли, должна? Придут, нашлепают грязью, грязную посуду оставят… Ну ладно, хоть Алика попрошу телевизор наладить, а то так близко все показывают, что того гляди стекло разобьют и в комнату вывалятся… Господи, какая тоска… На лавочку тоже не выйдешь, не посидишь, вон там cyчки сидят, треплются… Нет, надо полежать… Таблетками вон целый журнальный стол завален, а как их пить? Никто не объяснит. Врачи xepoвы…

Вот вроде и завтра наступило… Пришли… Алик со своей девицей и с мальчишкой. Я вида не показала, прикинулась, что всем рада. Стол накрыли тем, что Алик с девицей принесли. А Алика я на кухню вызвала на серьезный разговор:

- Алик, где ты эту девицу с ребенком нашел? Ты соображаешь вообще? Ты же взрослый человек!

- Мама, ты чего?! Это же Жанна, ты же прекрасно ее знаешь, она моя жена, мы с ней уже лет пятнадцать живем. Ты же сама меня, помнится, подгоняла, чтобы я женился и внука тебе родил! Вот у тебя и внук, Данилка! Жалко папа не увидел внучонка…

- Какой папа, Алик?! Я всю жизнь со своей матерью прожила в частном доме! Ты меня уже совсем заболтал! – повысила голос Нина Александровна.

- Мама, ты вообще, что ли, ничего не помнишь? – взволновался Алик, до которого, наконец, стало доходить, что с матерью творится неладное.

- Все я помню прекрасно! Это только ты и девица твоя меня за дуру держите! – не отступала Нина Александровна.

- Мама! Это не девица, это моя жена, ее зовут Жанна, ты ее всегда помнила! Очнись уже! – голос Алика стал откровенно злым.

- Ну ладно, ладно, Алик, только не кричи. – попросила Нина Александровна. – посмотри, лучше, что у меня с телевизором!

- А что у тебя с ним, мы же тебе его только три месяца назад купили? – неприятно удивился Алик – Не работает, что ли?

- Да работает хорошо, но когда кино показывают, там же все дерутся и бегают, прямо близко к стеклу. А стекло разобьют и они вывалятся прямо ко мне в комнату!

До Алика, наконец, дошло, что с матерью творится что-то страшное.

- Мама, а пойдем к врачу сходим? Я тебя сам запишу, ты не переживай!

- Вот уж нет! Я понимаю, что это твоя девица тебя научила! Никаких врачей! Никуда я не пойду! И даже не думай про это!

Алик с Жанной, спустя пару дней пошли в психоневрологический диспансер. Участковая психиатр назначила время, когда она придет к Нине Александровне.

Прошла неделя с того самого неприятного разговора. Нина Александровна была добра и благодушна. Пришла немолодая доктор. Сделала приветливое лицо. Сама села на стул, Нину Александровну усадила на диван, и начала стандартный в таких случаях диалог:

- Здравствуйте, я – Наталья Павловна, врач. А вас как зовут?

- Нина… - нерешительно ответила Нина Александровна.

- Очень хорошо, а полностью можете назвать свои фамилию, имя, отчество?

- Нина Александровна… Га… пы… Ой, я чего-то запуталась…

Алик хотел подсказать, что фамилия Нины Александровны Якушева, но врач строго посмотрела на него и знаком показала молчать.

- Нина Александровна, а какие сегодня число и месяц?

- Вроде бы пятнадцатое июня… - неуверенно ответила Нина Александровна.

- А вы посмотрите в окно, на деревьях листья желтеть начинают. – пыталась подсказывать доктор.

- А, ну да, у детей сейчас каникулы, сейчас июнь! – обрадованно ответила Нина Александровна.

- А сколько вам лет? – не отступалась доктор.

- Да вроде восемьдесят пять… - неуверенно ответила Нина Александровна.

...Алик и Жанна искренне верили, что если Нину Александровну положить в больницу и «прокапать» ее, то все восстановится и будет, как прежде. Но, доктор все их планы и мечты разрушила.

- Положить-то мы ее можем. Но, будьте готовы к тому, чтобы после выписки постоянно с ней жить или нанять ей сиделку. Лучше ей не станет.

Алик и Жанна совместно решили, что доктор врет. Госпитализации добились. Через пять дней пришли на посещение. Нина Александровна вышла к ним благодушная и улыбающаяся.

- Папа пришел, дочка моя пришла! – с умилением произнесла она.

Она поняла, что жизнь становится лучше. У нее есть папа и дочка-красавица.

После выписки, Нина Александровна не узнала свою квартиру.

Это все еще больница… Нет, это колледж! Я же сегодня дежурю, я дежурный преподаватель! Открыла дверь и встала на лестничной площадке в подъезде…. Стояла долго… Потом приехали папа и дочка. Хорошо! Привезли еды. О чем-то поговорили… Собираются уезжать… Вы куда, куда?! А я? Берите меня с собой, я домой хочу! Нет, Алик врет, здесь не мой дом! Надо собираться!

Алик с Жанной привезли Нину Александровну к себе. Но и там она не нашла приюта. Она прятала свою сумку и обувь в постель, ночью то и дело просыпалась…

- Мне надо домой, я домой хочу, там мама ждет! Не надо меня возить в колледж, увезите меня отсюда – плакала и кричала Нина Александровна.

Все это продолжалось долго. Альберту пришлось уволиться с работы. В интернат для психохроников, Нину Александровну отправили. Теперь Альберт и Жанна, каждую субботу приходят туда к Нине Александровне. Но, она радуется не им. Она радуется принесенной еде… Съедала все до последней капельки и крошечки, после чего, в сопровождении санитарки молча уходила, даже рукой не помахав на прощанье.

Последнее время, Нину Александровну стали вывозить на кресле-каталке. Она была похудевшей, как мумия, но отсутствием аппетита не страдала. Она пыталась разговаривать, но ее невнятную речь разобрать никто не мог. Алик с Жанной лишь кивали из вежливости.

Да, раньше она была дородной, полноватой женщиной. Но, дешевый гроб, обитый красной тканью, был велик для нее. Она лежала в нем, как куколка, с плотно закрытыми глазами и посиневшим подбородком. Народу на похоронах было мало. Из колледжа никто не пришел, несмотря на то, что Альберт четко рассказал директору о дате и времени похорон. Да и наплевать на колледж. Царствие Небесное, рабе Божьей Нине…

(с) Ужасно злой доктор